rude and not ginger
Раз-два-три, прием, как слышно? Водоворот событий. Я стою посреди незнакомой улицы. Кажется, это Питер - да, это огромное старое здание - книжный магазин - точно питерское. Надо бы зайти.. Длиннющие спирали рядов со всякой макулатурой хитро закручиваются, приводя в итоге к прилавку с невыскокой кудрявой женщиной-продавцом. Она приветиливо улыбается и советует купить пару цветных фломастеров. Я улыбаюсь в ответ и бреду дальше, вдоль бесконечных полок с одинаковыми книгами. Ради интереса беру одну. Вдох-выдох, темнота-свет. Я в какой-то комнате с белыми стенами и одинокой старой батареей в углу. На древянной лавке сидит девочка в белой ночной рубашке и что-то рисует на смятом листке клетчатой бумаги. На моем листке, из моей тетради, моим почерком.
-Надо написать здесь её имя и разорвать, тогда все исчезнет, - шепчет девочка, не понимая опущеной головы. Темные прямые волосы закрывают ей лицо.
-Кого её?.. - я ничего не понимаю.
-Её.. - безнадежный жест рукой в сторону двери.
Дверь распахивается. В комнату вносится женщина. Она кажется такой подавляюще-огромной.. Её движения так порывисты, что полы длинного темного платья (или это юбка и плащ?..) развеваются, как если бы она не шла, а летела. Искаженное злобой лицо поворачивается ко мне, и я с удивление узнаю в этой фурии милую женщину-продавца из того самого старого книжного, из которого я таким странным способом очутилась в этой комнате. Снова темнота. Или я просто закрыла глаза? Открываю. Какое-то странное ощущение беспомощности. Кажется, сейчас что-то было... не помню. Осматриваю комнату заново, снова вижу девочку. Сажусь рядом. Деревянная лавка встроенная в бетонную стену - странно и нелепо. Как и все в этом месте. Я беру девочку за подбородок, приподнимаю ее неподвижную голову, убираю волосы, чтобы рассмотреть лицо. На меня с тоской и непониманием смотрят огромные серые глаза. Она плачет - по щекам беззвучно катятся слезы. Она ничего не помнит. Я смотрю в эти пустые глаза, и понимаю - еще пара мгновений, и я тоже все забуду. Я уже ничего не помню. Я останусь здесь навсегда, в этой запертой пустой комнате какого-то заброщенного санатория. Почему-то я точно уверена, что это санаторий - я вижу его снаружи, надодясь внутри. Внутри серых глаз. Нет! Я мотаю головой из стороны в сторону, как будто отряхиваясь, сбрасывая с себя накатившее оцепенение. Отворачиваюсь. Надо бежать отсюда, мне дорога моя память. Девочка молча протягивает мне уже знакомый смятый листок. Написать и разорвать. Я знаю, что писать.
Белый лист... или желтый? Я не различаю цветов, я толкаю ногой дверь комнаты, сбегаю по веренице лестниц. Битые стекла, пустые оконные рамы. Выбегаю из страшного здания. За мной явно следили - какая-то старушка пытается преградить мне дорогу. Я уворачиваюсь, бегу, а она всё появляется и появляется на моем пути, размахивает тростью, что-то кричит. Вижу ту женщину. Она тоже меня преследует, полубежит-полулетит. Вот он, момент, сейчас или никогда - разрываю заветную бумажку. Ничего не происходит, я все ещё бегу по асфальту санаторного двора, чем-то напинающего школьный - наверное, черными прутьями железного забора. Кажется, всё, конец. В сердцах разрываю бумажку еще раз... и, запыхавшись, сбегаю по высоким ступенькам книжного магазина, хлопнув тяжёлой деревянной дверью. Обвожу ничего не пнимающим взглядом оживленную питерскую улицу. Гудят машины, шастают туда-сюда пешеходы. Прямо напротив меня - автобусная остановка. Понимаю, что подкашиваются ноги, заползаю за прозрачную стенку и плюхаюсь на твердую скамейку. Шумно выдыхаю. Чувтвую на насмешливый взгляд откуда-то сбоку. Оборачиваюсь. Ой, а я знаю этого человека в клетчатой рубашке.
-Привет... - пытаюсь сделать вид, что все, собственно, в порядке. А у самой в голове полный кавардак. И что я вообще делаю в Питере??
-А я знаю, где ты только что была, - бесстрастно заявляет мой собеседник
Хочу сострить, что, мол, понятно, вывеску на магазине каждый прочесть может, наука нехитрая, как вдруг понимаю по его взгляду, что он действительно знает, что он сам там был и тоже выбрался. Перед глазами встает девочка из сна. Её обязательно надо спасти! Я вскакиваю, хватаю его за руку, тащу назад, в книжный. Он не двигается с места, только улыбается как-то грустно. Я его отпускаю и бегу почему-то к боковой двери магазина. Уже открывая дверь, понимаю, что в то место мне уже не попасть. Попадая внутрь, сразу оказываюсь в своей комнате деревенского дома. На моей кровати сидят какие-то дети и штопают старые колготки. Чувствую, что им бы по-хорошему тоже надо помочь, но мне что-то не хочется. Спихиваю их с кровати, сажусь сама. Закрываю глаза. Открываю. Проснулась.
-Надо написать здесь её имя и разорвать, тогда все исчезнет, - шепчет девочка, не понимая опущеной головы. Темные прямые волосы закрывают ей лицо.
-Кого её?.. - я ничего не понимаю.
-Её.. - безнадежный жест рукой в сторону двери.
Дверь распахивается. В комнату вносится женщина. Она кажется такой подавляюще-огромной.. Её движения так порывисты, что полы длинного темного платья (или это юбка и плащ?..) развеваются, как если бы она не шла, а летела. Искаженное злобой лицо поворачивается ко мне, и я с удивление узнаю в этой фурии милую женщину-продавца из того самого старого книжного, из которого я таким странным способом очутилась в этой комнате. Снова темнота. Или я просто закрыла глаза? Открываю. Какое-то странное ощущение беспомощности. Кажется, сейчас что-то было... не помню. Осматриваю комнату заново, снова вижу девочку. Сажусь рядом. Деревянная лавка встроенная в бетонную стену - странно и нелепо. Как и все в этом месте. Я беру девочку за подбородок, приподнимаю ее неподвижную голову, убираю волосы, чтобы рассмотреть лицо. На меня с тоской и непониманием смотрят огромные серые глаза. Она плачет - по щекам беззвучно катятся слезы. Она ничего не помнит. Я смотрю в эти пустые глаза, и понимаю - еще пара мгновений, и я тоже все забуду. Я уже ничего не помню. Я останусь здесь навсегда, в этой запертой пустой комнате какого-то заброщенного санатория. Почему-то я точно уверена, что это санаторий - я вижу его снаружи, надодясь внутри. Внутри серых глаз. Нет! Я мотаю головой из стороны в сторону, как будто отряхиваясь, сбрасывая с себя накатившее оцепенение. Отворачиваюсь. Надо бежать отсюда, мне дорога моя память. Девочка молча протягивает мне уже знакомый смятый листок. Написать и разорвать. Я знаю, что писать.
Белый лист... или желтый? Я не различаю цветов, я толкаю ногой дверь комнаты, сбегаю по веренице лестниц. Битые стекла, пустые оконные рамы. Выбегаю из страшного здания. За мной явно следили - какая-то старушка пытается преградить мне дорогу. Я уворачиваюсь, бегу, а она всё появляется и появляется на моем пути, размахивает тростью, что-то кричит. Вижу ту женщину. Она тоже меня преследует, полубежит-полулетит. Вот он, момент, сейчас или никогда - разрываю заветную бумажку. Ничего не происходит, я все ещё бегу по асфальту санаторного двора, чем-то напинающего школьный - наверное, черными прутьями железного забора. Кажется, всё, конец. В сердцах разрываю бумажку еще раз... и, запыхавшись, сбегаю по высоким ступенькам книжного магазина, хлопнув тяжёлой деревянной дверью. Обвожу ничего не пнимающим взглядом оживленную питерскую улицу. Гудят машины, шастают туда-сюда пешеходы. Прямо напротив меня - автобусная остановка. Понимаю, что подкашиваются ноги, заползаю за прозрачную стенку и плюхаюсь на твердую скамейку. Шумно выдыхаю. Чувтвую на насмешливый взгляд откуда-то сбоку. Оборачиваюсь. Ой, а я знаю этого человека в клетчатой рубашке.
-Привет... - пытаюсь сделать вид, что все, собственно, в порядке. А у самой в голове полный кавардак. И что я вообще делаю в Питере??
-А я знаю, где ты только что была, - бесстрастно заявляет мой собеседник
Хочу сострить, что, мол, понятно, вывеску на магазине каждый прочесть может, наука нехитрая, как вдруг понимаю по его взгляду, что он действительно знает, что он сам там был и тоже выбрался. Перед глазами встает девочка из сна. Её обязательно надо спасти! Я вскакиваю, хватаю его за руку, тащу назад, в книжный. Он не двигается с места, только улыбается как-то грустно. Я его отпускаю и бегу почему-то к боковой двери магазина. Уже открывая дверь, понимаю, что в то место мне уже не попасть. Попадая внутрь, сразу оказываюсь в своей комнате деревенского дома. На моей кровати сидят какие-то дети и штопают старые колготки. Чувствую, что им бы по-хорошему тоже надо помочь, но мне что-то не хочется. Спихиваю их с кровати, сажусь сама. Закрываю глаза. Открываю. Проснулась.
Жестко
нечего, мальчик, нас, мертвецов, бояться
вас и мертвецов я не буду бояцца.